|
|
| Альбом предназначен для тех, кто интересуется повседневной культурой прошлого, кто обращает внимание не только на автографы знаменитостей, но и на свидетельства "простых очевидцев" ушедшей эпохи, представителей разных сословий и профессий. В издании около 500 фотографий и более 150 писем. Спустя 100 лет они не утратили своей познавательной и художественной ценности. Эта книга поможет читателям по-новому взглянуть на семейные альбомы и архивы, а также осознать, "как бы жизнь человека ни прошла бесследно для других, она вплетается тонкой, хоть иногда и невидной, нитью в широкую ткань своего времени". |
|
Мир старых предметов для коллекционирования разнообразен, а судьба их непредсказуема. Кто-то собирает фотоаппараты, кто-то фотографии с любопытными надписями на обороте. Этот вид короткого послания "на память" распространился с появлением фотографии, но особенно популярен стал на рубеже ХIХ-ХХ веков, в то же самое время, когда почтовые открытки буквально "ворвались" в жизнь людей разных сословий. Появилась возможность поздравлять родных и знакомых с праздниками, сообщать им последние новости, назначать свидания, признаваться в любви. Читая надписи на фотографиях, мы также можем представить, какими интересами жили, о чем мечтали, кого любили, где отдыхали наши соотечественники сто лет назад. Альбом предназначен для тех, кто интересуется повседневной культурой прошлого, кто обращает внимание не только на автографы знаменитостей, но и на свидетельства "простых очевидцев" ушедшей эпохи, представителей разных сословий и профессий. Их фотографии и письма не утратили своей познавательной и художественной ценности. К сожалению, в наши дни их опубликовано до обидного мало. Эта книга поможет читателям по-новому взглянуть на семейные альбомы и архивы, а также осознать, "как бы жизнь человека ни прошла бесследно для других, она вплетается тонкой, хоть иногда и невидной, нитью в широкую ткань своего времени" (А. Милюков). |
|
Елена Лаврентьева - автор книг и статей, посвященных культуре ХIХ века. "Светский этикет пушкинской поры", "Культура застолья ХIХ века" - серьезные исследования и в то же время увлекательные книги о правилах поведения, принятых в светском обществе. Изучение эпистолярного этикета вызвало интерес к жанру открытого письма, необыкновенно популярному на рубеже ХIХ-ХХ столетий. Так появилась коллекция почтовых открыток с примечательными текстами, а также фотографий с трогательными надписями на обороте. Самыми ценными экспонатами коллекции являются детские фотографии и письма. Елена Лаврентьева известна как автор книг для детей. Круг ее интересов широк. Она читает лекции, посвященные культуре пушкинской поры, собирает старинные предметы, вышедшие из обихода, составляет "Любовный лексикон ХIХ века", записывает воспоминания старых москвичей. А еще она собирается издать книгу, посвященную бабушкам. Вот почему в альбоме, который вы держите в руках, особое место отводится переписке бабушек и внуков. Автор надеется, что эта книга найдет своего читателя и не оставит равнодушными даже тех, кто предпочитает отправлять письма родным, друзьям и знакомым посредством электронной почты. |
Содержание | |
| "Раннего детства туманное видение..." | 11 |
| Княгиня Мария Тенишева "Впечатления моей жизни" | |
| "В бытность мою в гимназии..." | 45 |
| Ю.М. Юрьев "Записки" | |
| "Они любились нежно и страстно..." | 79 |
| Константин Бальмонт "Под Новым Серпом" | |
| "Наконец был назначен день свадьбы..." | 109 |
| Князь Феликс Юсупов "Мемуары" | |
| "Жизнь у всех дачников была почти одинакова..." | 135 |
| В.П. Зилоти "В доме Третьякова" | |
| "Каждое новое странствие есть новое богатство..." | 173 |
| Князь Сергей Волконский "Мои воспоминания" | |
| "В те годы родственные связи были крепче теперешних..." | 199 |
| Н.В. Давыдов "Из прошлого" | |
Предисловие |
| Желтеет бумага, стираются строки, тускнеют чернила, но "аромат слов остается": грустных и шутливых, наивных и мудрых, скромных и высокопарных, лукавых и откровенных, - слов, написанных сто лет назад не знаменитостями, не выдающимися личностями, а обыкновенными людьми, не подозревавшими, что когда-то их фотографии будут пылиться на развалах блошиного рынка или окажутся в букинистическом магазине. Не только авторы, но и адресаты не догадывались о том, что кто-то через сто лет, "собирая по каплям, по крошкам... трепет прошлой жизни", захочет открыть их имена, передать их мысли и чувства, пожелания и советы и, конечно, признания в любви. Поиск фотографий с надписями на обороте, фотооткрыток с оригинальными текстами сопровождался интересом к "открытым письмам" того времени. Так появилась коллекция трогательных посланий, среди которых особое место занимают детские письма. И возник вопрос, в какой форме представить эти материалы. Подсказка пришла, едва я взяла в руки один семейный альбом, где фотографии соседствовали с открытками, хранящими память о повседневных делах и ярких событиях тех далеких лет. Книга, которую вы держите в руках - "собирательный образ" старого семейного альбома, где запечатлены основные жизненные эпизоды членов семьи, круг их знакомств и интересов. Большинство альбомов открывается "картинами детства". Перебирая фотографии младенцев, я не раз ловила себя на мысли о том, как не по-детски серьезны их лица. И, конечно, вызывают улыбку надписи, сделанные рукой мамы или папы, на обороте детских портретов, адресованных близким и родным, как, например: "Васенька благодарит за тепленькие булочки и за горячие поцелуи". А Васеньке ни много ни мало - девять месяцев. Детям постарше, похоже, очень нравилось позировать перед фотографом. Об этом читаем и в воспоминаниях Анастасии Цветаевой: "Одно из удивительных впечатлений детства был фотограф. В Москве ли кто-то нас снимал, во дворе, под кустами желтой акации, или в Тарусе, на площадке перед домом, между тополей, - обладатель фотографического аппарата был таинственен и чем-то напоминал Чернилку из гофмановской сказки: он вдруг исчезал под куском черного сукна, став сразу меньше, нагнувшись, и начинал двигаться к нам, неся на себе высокий треножник, на котором колебалось непонятное сооружение, покрытое чем-то черным, свисавшим, и все это было похоже на живое странное существо. Так и прошло оно через детские годы, и почему из этого являлись блестящие карточки с изображениями людей - нас! - было невозможно понять". Подчас надписи на детских фотографиях появляются через много лет, когда давно выросшее "дитя" осмысливает пройденный путь. Тихой грустью веет от слов, написанных на обороте фотографии, с которой нам улыбается очаровательная маленькая девочка в нарядном платье: "Вот такой я жила на Присутственной улице, где до сих пор сохранился дом, в котором мы жили. Скоро и его снесут, он ведь самый старый. Хорошо, что я его еще успела повидать. 27. III. 1976". А вот фотография прелестной барышни и на обороте неожиданная надпись: "Моя прабабушка". На фотографии чья-то прабабушка: "Милочка", "душечка", "кисочка", "лапушка"... Шляпка с полями и бантиком губки. В узких перчатках и в шелковой шубке. Сумка с застежкой, блестящие ботики... Мало учености, много эротики. "Радость моя", "дорогой мой котик", "кошечка моя хорошенькая", "моя душа", "моя незабвенная голубонька"... Подобные ласковые обращения нередко встречаются и в любовной переписке той поры, и в надписях на фотографиях. Нас подкупает их незамысловатость, задушевность, простота. Вряд ли станет известно, каким путем открытки, адресованные балерине Каралли некой Сантиной, попали на блошиный рынок: "Я помню Вас изящной леди, Вашу гладкую прическу, бледное лицо с незабвенными глазами и строгое-строгое платье. Я Вас тогда дико любила. Сантина". И, пожалуй, никто не ответит на вопрос, почему среди этих посланий оказалось такое письмо: "Дорогая Сантина! Пишу тебе из Лондона, где я остановился ненадолго. Как живешь, дорогая?.. Верный и любящий Вольдемар". А сколько любовных тайн кануло в Лету с исчезнувшими фотографиями, выброшенными открытками, уничтоженными письмами?! В автобиографическом романе "Другие берега", вспоминая свою юношескую любовь, В. Набоков пишет: "Насколько прекраснее были ее удивительные письма витиеватых банальных стишков, которые я когда-то ей посвящал... Слова ее были бедны, слог был обычным для восемнадцатилетней барышни, но интонация... интонация была исключительно чистая и таинственным образом превращала ее мысли в особенную музыку". Неумолимое время, однако, сумело превратить обыденность в "очарование вчерашнего дня", и спустя сто лет, "особенная музыка" слышна не только в романтической переписке влюбленных, но и в "витиеватых банальных стишках". "Стихи на память" - наиболее распространенный жанр на обороте фотографий гимназистов и гимназисток. Аналогичными посвящениями были исписаны страницы институтских альбомов. "Напрасно смеются над пустотой и сентиментальностью институтского альбомного творчества, - пишет в своих воспоминаниях бывшая выпускница Харьковского института благородных девиц Т.Г. Морозова. - Назначение этого законного литературного жанра - не только добрые пожелания или наставления, но и сохранение в памяти. И стихи в альбом, как бы наивны они ни были, действительно помогают вспомнить "быстрые минуты первых дней", воскресить в памяти "что было - что не будет вновь"". Обычно в этих стихах звучит призыв "служить правде бесконечной, любви предвечной, которые зовут к бесстрашной верности великому идеалу". Однако встречаются в альбомах и на обороте фотографий остроумные пародии: "Пусть устаешь ты с каждым днем, / Пусть с каждым днем все меньше силы, / Что ж, радуйся: таким путем / Дойдешь скорей, чем мы дойдем / До цели жизни - до могилы!" или "Время проклятое, даром прошедшее, / Сколько ты сил и здоровья взяло!". Многие тексты отражают нравы и обычаи институтской жизни: "Вот хоть бы пресловутое обожание, этот в высшей степени глупый, хотя, в сущности, весьма невинный обычай". К примеру, какая-нибудь воспитанница гимназии пишет на обороте своей визитки (фотографии размером 9 х 6 см) бисерным почерком прощальное письмо обожаемой ею выпускнице: "...Я никогда никого не полюблю так, как Тебя, мой милый, хороший Котик; будь счастлива, моя чудная Катя, не забывай и приезжай ко мне...". Признания в любви, благодарность, уверения в вечной дружбе, обещания помнить всю жизнь - таково содержание довольно пространного письма. Когда на обороте не хватало места для выражения переполнявших душу чувств, к "визитке" приклеивали такого же размера листок бумаги. Напротив, на больших семейных фотографиях внушительные по объему надписи встречаются крайне редко. Вглядываюсь в лица незнакомой мне семьи и повторяю про себя трогательную надпись, сделанную на этой же фотографии: "Мама и папа всегда будут со своей дорогой девочкой". И вдруг осознаю всю обреченность прошлого, и читаю в глазах счастливых родителей безоблачные мысли о далеком будущем, и угадываю в улыбке девочки неповторимость и ценность настоящего. И тени прошлого движеньем осторожным На миг откроют дверь. И я увижу свет. "А сердце счастием все бредит невозможным И хочет то вернуть, чему возврата нет". И тени прошлого молчат в укор живущим, Скрывая истину, где правда, а где ложь. "Зачем загадывать, мой друг, о дне грядущем, Когда день нынешний так светел и хорош"?! Умение наслаждаться сегодняшним днем - ценный дар, который особенно ощутим в фотографиях и письмах путешествующих. Фотоаппарат в далеких странствиях был спутником далеко не многих. Мать известной художницы Зинаиды Серебряковой Е.Н. Лансере сообщает в письме из Парижа в 1906 г.: "Боречка страшно хотел приобрести новый фотографический аппарат... но вообще это удовольствие - роскошь, а потому пришлось довольствоваться купить некоторые приспособления к старому, и он сам приделал некоторые усовершенствования и теперь фотографирует разные мосты. Его это занимает...". К сожалению, любительские снимки не всегда были хорошего качества, тем не менее, мне бы хотелось обратить на них внимание читателей. Путешественники регулярно писали оставшимся на родине домочадцам, которые, в свою очередь, не задерживались с ответом. Чтобы контролировать корреспонденцию, открытые письма нередко нумеровались и отправителем, и адресатом. С особым нетерпением ждали писем издалека дети. "От родителей приходили частые письма из Венеции, Флоренции и Неаполя: мать писала мне особенно ласково и нежно, - вспоминает С. Соловьев, - письма отца все были полны острот, издевательств над мамой и надо мной". "Мама часто присылала нам виды Рима - Форум, Колизей, Римскую Кампанью. Строки ее, мелким наклоненным почерком, от которого билось сердце, были полны тепла, интимности, вхождения во все подробности нашей жизни", - рассказывает А. Цветаева. Путешественники довольно часто посылали родным и близким фотооткрытки с собственным изображением: "Бяше. Ты не особенно вглядывайся, цыпленок, а то иногда мы выходим отвратительно, поскорей посылаем, чтобы ты рассматривала и смеялась. Свои карточки (где мы в автомобиле и кэбe) получишь в Варшаве. Это Бобка нарочно смеется, что нас незнаменитостей снимают...". Жизнь "незнаменитостей" имеет не меньшую значимость, чем жизнь выдающихся личностей, чьи фотографии с автографами приобретают сегодня на антикварных аукционах весьма состоятельные люди. Запечатленный на фотографиях и в письмах мир обыкновенных людей отражает по-своему духовный опыт времени. Лирика будней, поэзия повседневности - это те приметы прошлого, которые, по словам князя С. Волконского, имеют непреходящую ценность: "Все это ушло, но все это живет в памяти даже тех, кто этого не видел, и живет в альбомах наших бабушек... У кого есть такие альбомы, берегите их". |